ПРО УРОДОВ, ДЛЯ НЕЛЮДЕЙ

(GQ №5, май 2002)

 

Сегодня многие призывают относиться к порнографии терпимо.  Либералы называют её социальным

лекарством,  художники делают фактом искусства.  Но старомодный колумнист GQ  Тони  Парсонс

считает, что так смотреть на порнографию - преступно.

 

  Никто из нас, сколько бы ни старался, не может забыть сюжет первой в своей жизни похабной

картинки. Вот вам моя дебютная порнографическая связь.

  Лет мне тогда было совсем немного. Дело было в пригородной школе.  Учитель куда-то вышел.

Стайка учеников, облизываясь, что-то разглядывала в папке для реферата.  Заглянул туда и я.

Дальнейшая судьба  участников этого просмотра  сложилась так или иначе  в духе того,  что я

увидел.  А  увиденного мною тогда было достаточно,  чтобы всю оставшуюся жизнь держаться от

порнографии подальше.

  В папке той была карточка женщины, женщины вроде бы красивой и достойной любви. Её голова

была запрокинута в экстазе, но источником экстаза было то, что её покрывала свинья.Большой,

безобразный боров, так похожий на человека, что...  Разумеется,  я смеялся вместе со всеми,

чтобы не сблевать.

  Прошли годы.И хотя в конце концов я переменил мнение насчёт наркотиков, политики, музыки,

пивных,  моё отношение к порнографии остается неизменным.  Здесь я согласен с автором "Леди

Чаттерлей",а он видел в порно "посылку оскорбить секс, замарать его престиж". Порнография -

не открытка с дикого пляжа страсти.  Это полное отрицание секса.  За  те тридцать лет,  что

прошли  с  моего  экскурса  в  скотоложство,  международный статус порнографии изменился до

неузнаваемости. В те дни, когда я впервые увидел "любовь, которая не смеет показать пятак",

жёсткое порно было достать труднее, чем мягкие наркотики. Теперь в любой обеспеченной семье

имеется прямой доступ к этим делам. Если угодно, свой "порнопровод".

  Пятьсот миллионов рыл мочат свой нос в соусе паутины.Допустим, половина из них мужчины, а

это  уже  население  целой  Америки.  Не то чтобы каждый владелец компьютера на деле этакий

монах-мастурбатор, но действительность показывает, что порнобизнес не затмил бы Голливуд но

части барышей,  если бы миллионы интернет-прихожан не проводили вечера в медитациях,  одной

рукой сжимая своего друга, а другой — карточку VISA.

  Что плохого в потреблении порнографии?  Большинство  мужчин,  в том числе и я,  не против

поглазеть  на  красивых женщин.  Но порно никак не связано с ценительством женской красоты.

Порно связано с жёстким указанием женщине её места — там, внизу.  Всё, что может предложить

порнография - это вереница ординарных бабёнок, симулирующих оргазм от унижения по-дворняжьи

безобразными мужчинами. Половой орган,понятно,не относится к приглядным частям человеческой

анатомии.В лучшем случае он похож на крупный овощ.Но когда это ещё и приделано к уродливому

человеку (а другие на планете порно не обитают) — зрелище и вовсе тошнотворное.

  Заглянув  на  порнокухню  в  Сети,  вы поражаетесь ординарности ума её поваров. Индустрия

развлечений, вроде бы адресованная "взрослым",  пользуется  языком  детского  меню  в  день

сладкоежки:  "Добро  пожаловать  в  школу  пись!  Сизые тянучки тают во рту.  Чёрный  боров

(в Ивановском совхозе) жарит белую свинину (на навозе).  Мчатся  беленькие сучки  к  горным

кобелям.Могучая пружина.Лысые письки.Пять коротких пись". И это для взрослых? Я вас умоляю.

Порнография — это всё для каждого, кроме тех, кто повзрослел, сумел перерасти идиотизм,  из

кого дурь вышла.

  Порнуха — обетованная земля для вечных недорослей. Все бабы — шлюхи, все рвутся дать, все

без ума от самой жалкой мензурки. И,разумеется, "кончают все", иначе быть не может в мокрых

сновидениях мальчиков, чей лучший друг до голубых седин  -  это мама,  а любимая песенка  –

"Ку-куру-куку, поллюция".

  Село Порнухино - сущий Диснейленд для великих теоретиков. А чего вы хотели?  Не так,  так

эдак,  сказал мужик,  потеряв пятую свинью. Добьёмся мы осемененья своею собственной рукой.

Короче говоря, порно  -  это секс для людей, далёких от секса.  "Техасы" под видом джинсов,

выражаясь образами начала 1970-х.

  Далеко не все воспринимают похабень так серьёзно,как те ребята,у кого вместо личной жизни

картинки.  Можно расхохотаться в морду "хардкору",  но можно и плюнуть,  даже нужно.  Мы  с

подружкой так и сделали,  увидев  по  кабельному каналу рекламу  чёрт  знает  чего,  не  то

микросхем, не то мацы, где было всё, включая интенсивные отношения через задницу и рот.  Mы

буквально катались но полу, но не от похоти, а от хохота. Однако серьёзные порнознайки ищут

не дешёвых смешилок.

  Они поглощают то, без чего не могут, с некоторым стоицизмом, с угрюмым отвращением алкаша

отказываются от  "магазинной"  в пользу  "катанки". Пo-моему, гнилую сердцевину порнографии

составляет не похоть, а ненависть.

  Порнотуристы недолго посмеиваются над достопримечательностями сизого цвета, беда  в  том,

что они не видят конца маршруту. И поэтому адвокаты "хардкора" всё время норовят отодвинуть

границы  дозволенного  куда-нибудь  подальше.   Сюжетными   мотивами   этих   "разрушителей

тоталитарных  запретов"  становятся  дети,  животные,  пытки  по  согласию  и  без. Но суть

порнографии — в пересечении запретов, в проталкивании табу кулаком в задний проход. Вначале

порно щекочет нервы, потом выворачивает наизнанку желудок.

  Ещё в 1980-е  мне довелось сопровождать полицейских в их рейдах на порномагазины в районе

Сохо. Среди конфискованных экземпляров были:  "Королевский размер", "Чёрные господа — белая

рабыня",  "Кому  за... 80".  Грубоватость  -  не проблема на планете Порно.  Там был дядя с

мошонкой, прибитой гвоздями к доскам пола. Были сюжеты,где в страшном количестве лезет кал,

хлещут моча и кровь.  Была светловолосая девчонка,  проделывающая разные вещи в обшарпанной

сермяжной  комнате  с  каким-то  мужчиной  без  лица. Но  её  лицо  я  видел  хорошо – лицо

восьмилетнего ребёнка. Уже мёртвое.

  Закономерны возражения. Вы все их, разумеется, слышали.Слышали много раз из уст всех этих

охранителей  человеческих  свобод.  Мол,  порнография  -  это некий клапан безопасности для

низменных инстинктов, мол, пусть лучше какой-нибудь обездоленный теребит оглоблю под  "Кому

за... 80", чем бродит но тёмным улицам.Но никто не убедит меня в том, что ребёнок оказывает

услугу  обществу,  орально удовлетворяя взрослого гада  ради удовлетворения других взрослых

гадов.

  С тех пор как я в первый раз познакомился с порнухой, прошло уже лет тридцать.  С тех пор

как я начал её ненавидеть — примерно десять лет.  Но ничто не изменилось.  Мировую  паутину

теребят в прежнем ритме:  "Нажми и увидишь,  как трахаются непрофессионалы.  Жирные бабы не

говорят «нет».  Но это уже было, было. Хочется чего-то покрепче, чего-то более чудовищного.

Скоро вам подавай уже групповое изнасилование беременной коровы,скоро нас уже не коробит от

садомазо, люди, использующие зад, точно осетинский туннель (под Ла-Маншем), уже кажутся вам

родными. И вы окажетесь там очень быстро, быстрее,чем вы думали, ибо порномания,вроде рака,

опережает сроки.

  Кажется, хуже некуда.  И все-таки хуже быть может.  Потому что кому-то — нe вам ли? - это

нужно.  Вот что особенно претит.  Любая  вообразимая  мерзость  рано  или  поздно  обретает

воплощение.  Котлеты  нам  по-киевски?  Пожалуйста!  А  как  насчёт...   Понимаю.   Имеются

первоклассные  первоклассники.  Нет,  порнуха  -  не  клапан  безопасности  для  безобидных

неудачников лимоновского типчика.  Им, мол, бабы не досталось и тому подобное.  Порнография

порождает аппетиты, не имеющие права на существование, она подстрекает желания, которые  не

должны  находить  удовлетворения.  В  coвхозе  “Большое  Порно”  все  дороги  ведут  к  той

восьмилетней девочке в комнате, где убили её душу.  В меню "барашек, дети, рок-н-ролл" рано

или поздно остаются только дети и те, кто убил их детство.